Любит? не любит? Я руки ломаю - Страница 14

                                    неоднократно атакована,
ищем речи
                  точной
                              и нагой.
Но поэзия —
                     пресволочнейшая штуковина:
существует —
                       и ни в зуб ногой.
Например
                 вот это —
                                  говорится или блеется?
Синемордое,
                     в оранжевых усах,
Навуходоносором
                             библейцем —
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
                                 знаю
                                          способ старый
в горе
          дуть винище,
                                но смотрите —
                                                         из
выплывают
                   Red и White Star'ы!
                                           с ворохом
                                                разнообразных виз.
Мне приятно с вами,—
                                     рад,
                                            что вы у столика.
Муза это
              ловко
                        за язык вас тянет.
Как это
            у вас
                     говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
                     из письма
                                      Онегина к Татьяне.
— Дескать,
                  муж у вас
                                  дурак
                                           и старый мерин,
я люблю вас,
                    будьте обязательно моя,
я сейчас же
                   утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я.—
Было всякое:
                     и под окном стояние,
письма,
             тряски нервное желе.
Вот
       когда
                 и горевать не в состоянии —
это,
       Александр Сергеич,
                                      много тяжелей,
Айда, Маяковский!
                               Маячь на юг!
Сердце
             рифмами вымучь —
вот
       и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
        не старость этому имя!
Т`ушу
          вперед стрем`я,
я
   с удовольствием
                              справлюсь с двоими,
а разозлить —
                        и с тремя.
Говорят —
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous…
                     чтоб цензор не нацикал.
Передам вам —
                         говорят —
                                           видали
даже
        двух
                 влюбленных членов ВЦИКа.
Вот —
           пустили сплетню,
                                       тешат душу ею.
Александр Сергеич,
                               да не слушайте ж вы их!
Может
           я
              один
                       действительно жалею,
что сегодня
                   нету вас в живых.
Мне
       при жизни
                         с вами
                                     сговориться б надо.
Скоро вот
                 и я
                       умру
                                и буду нем.
После смерти
                      нам
                              стоять почти что рядом:
вы на Пе,
                а я
                      на эМ.
Кто меж нами?
                         с кем велите знаться?!
Чересчур
               страна моя
                                 поэтами нища.
Между нами
                   — вот беда —
                                         позатесался Надсон.
Мы попросим,
                       чтоб его
                                     куда-нибудь
                                                         на Ща!
А Некрасов
                  Коля,
                          сын покойного Алеши,—
он и в карты,
                     он и в стих,
                                        и так
                                                 неплох на вид.
Знаете его?
                   вот он —
                                   мужик хороший.
Этот
         нам компания —
                                     пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
                                  за вас
                                             полсотни отдав.
От зевоты
                 скулы
                           разворачивает аж!
Дорогойченко,
                        Герасимов,
                                          Кириллов,
                                                          Родов —
какой
          однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
                  мужиковствующих свора.
Смех!
          Коровою
                         в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
                              но это ведь из хера!
Балалаечник!
Надо,
          чтоб поэт
                           и в жизни был мастак.
Мы крепки,